Появившись в начале XX века, воры в законе быстро оказались во главе всей преступности СССР, а затем и России.
Они не похожи на других криминальных авторитетов: их отличает своя идеология, обряды и своеобразный кодекс чести, разительно отличающий их от остальных бандитов. Их мир надежно скрыт от посторонних глаз, а сами законники редко попадают в криминальные сводки, при этом управляя всем, что творится по ту сторону закона, не только на постсоветском пространстве, но и далеко за его пределами.
Воры в законе не похожи на других криминальных авторитетов: их отличает своя идеология, обряды и своеобразный кодекс чести, разительно отличающий их от остальных бандитов. Их мир надежно скрыт от посторонних глаз, а сами законники редко попадают в криминальные сводки, при этом управляя всем, что творится по ту сторону закона, не только на постсоветском пространстве, но и далеко за его пределами. В первом тексте цикла мы расскажем о том, как возникла воровская каста, как создавались ее негласные правила и как менялся мир законников на протяжении десятилетий.
Эра законников
Считается, что первые воры в законе появились в конце 20-х — начале 30-х годов XX века. Конечно, преступники с четкой идеологией (например, Моисей Винницкий, известный в криминальных кругах как Мишка Япончик) существовали и до этого. Но они — одиночки, которые в отличие от законников не были единой силой, связанной общим кодексом поведения. Впрочем, если время появления воров примерно известно, то насчет того, как именно они появились на криминальной арене, существуют три основные версии.
Первая — и самая банальная — гласит, что воры в законе стали порождением тюремной среды в непростое для страны время: за решеткой, как и в любом замкнутом сообществе, у руля становятся самые сильные и авторитетные участники. Со временем такие вожаки сидельцев стали второй властью в местах лишения свободы, выступая и судьями, и карателями среди зэков.
По второй версии, прародителями законников стали белые офицеры, которые после Гражданской войны оказались не у дел — многие из них загремели в тюрьмы. Их товарищи, оставшиеся на воле, нередко выходили на криминальную тропу, звались жиганами — и в конечном итоге тоже попадали за решетку. «Идейные» жиганы активно воевали с уркаганами — преступниками, которые не придерживались вообще никаких правил, — и рвались к лидерству в преступном мире, идя по трупам: о зверствах и жестокости бывших белогвардейцев с ужасом вспоминали заключенные Соловецкого лагеря особого назначения (СЛОН), которые попали туда в 30-х годах XX века.
Конспирологи считают, что бывшие царские сторонники избрали для себя путь тайного сопротивления новой власти: они начали грабить и разворовывать советское государство, которое разрушило их жизни. Косвенное подтверждение этой теории в том, что созданный впоследствии кодекс воровской чести местами перекликается с принципами белых офицеров.
Наконец, третья версия гласит, что к появлению воров в законе приложили руку сотрудники Народного комиссариата внутренних дел (НКВД). Якобы в условиях, когда в стране появилось огромное количество заключенных — через лютую систему ГУЛАГа были просеяны миллионы человек, — советскому государству была необходима поддержка во внутреннем секторе обнесенных колючей проволокой учреждений. Тогда силовикам и пришла в голову идея искусственно выделить среди зэков законников, которые благодаря своему авторитету стали управлять основной массой заключенных.
Противники этой теории отмечают: воровские правила строго запрещают любые контакты с властью, превращая законников в идеальных диссидентов преступного мира. Если бы воров действительно насаждали сотрудники НКВД, то в преступном мире такой план наверняка быстро был бы раскрыт — и обернулся бы провалом. Впрочем, в пользу показушности некоторых воров говорит то, что после окончания Великой Отечественной войны они действительно перешли на сторону властей и стали нещадно резать тех законников, которые были по-настоящему преданы воровской идее. Это была настоящая война за решеткой, ведь уже к началу войны в СССР насчитывалось около 3,5 тысяч воров в законе.
«Сучья война»
Конец Великой Отечественной ознаменовался новым притоком заключенных в советские лагеря. В их числе были и законники, которые воевали на фронте за СССР, но, вернувшись за решетку, они столкнулись с непониманием тех воров, кто на фронте не был. Последние считали, что по воровским понятиям участие в боевых действиях — это сделка с властью. На законников-фронтовиков начались гонения, их отказывались считать ворами, но те с таким положением дел соглашаться не хотели. На зонах все чаще вспыхивали местечковые конфликты — и власти, недовольные упрямыми и непокорными ворами, не преминули воспользоваться расколом в их рядах и поддержали гонимых. Так началось противостояние, вошедшее в историю криминального мира под названием «сучья война».
«Настоящие» законники стали звать своих оппонентов, получивших господдержку, «ворами разложенными», а чаще — просто суками. Почувствовав за собой силу, суки стали не просто стремительно давить противников, а еще и обращать воров старой школы в свои ряды. Делалось это через особые ритуалы: чтобы перейти к сукам, законнику было достаточно, к примеру, поцеловать лезвие ножа или «ударить в колокол» — ударить тяжелым предметом по заранее подготовленной рельсе.
«Воры разложенные» не гнушались убивать противников, которых между собой называли баранами: ворам старой школы отрубали головы, жгли их током, резали ножами, а порой и совали раскаленный лом в задний проход. Такие садистские приемы способствовали массовому притоку к сукам законников, которые не хотели в страшных муках расстаться с жизнью. Уже после окончания сучьей войны многие из переметнувшихся пытались вернуться к ворам старой школы, но приняты не были.
Ссучившиеся воры действовали не только там, где сидели сами: они устраивали так называемые трюмиловки — настоящие вояжи лагерных отрядов, состоящих из отпетых уголовников. Такие карательные отряды кочевали из зоны в зону, устраивали в каждой марафоны насилия и заставляли воров переходить к сукам. Одним из самых известных таких отрядов стала бригада вора Васьки Пивоварова, который воевал в штрафбате, а затем стал «своим человеком» у НКВД. Главной целью его «командировок» была поддержка и демонстрация власти сук, которые к этому времени были в каждом лагере.
В этих страшных условиях ворам старой школы пришлось изменить правила поведения, чтобы банально выжить. В их суровом кодексе появились исключения: к примеру, законники за решеткой получили возможность становиться руководителями групп и парикмахерами (до этого на любую административную работу за решеткой у воров было строжайшее табу). Это позволяло ворам и кормиться, и обороняться: нередко ножницы, тайно унесенные из лагерной цирюльни, служили оружием при нападении сук. Несмотря на эти уловки, к середине 50-х годов, когда «сучья война» закончилась, поголовье законников сильно сократилось: часть воров была убита, часть перешла к сукам. Но были и те, кто сумел залечь на дно, пережить резню и дождаться своего часа.
Реформы Черкаса
После окончания «сучьей войны» лагерное спокойствие длилось недолго: в начале 60-х годов на зонах начались притеснения заключенных — им урезали количество встреч с близкими, ужесточили режим, а главное — сократили возможности получать передачи. Тогда-то и настал звездный час уцелевших законников, имевших связи и свои каналы поставки продовольствия — столь ценных за решеткой колбасы, чая, сигарет и тому подобного. Конечно, все это было не бесплатно, но рядовые зэки соглашались платить любые деньги, лишь бы отведать что-то, кроме жуткой тюремной баланды. Постепенно к законникам стали относиться как к благодетелям, что сыграло им на руку.
Однако картина для воров была радужной лишь на первый взгляд: сбавившие обороты суки никуда не делись и, взяв передышку, принялись снова давить на своих заклятых врагов пускай и не столь агрессивно, как в «сучью войну». Для законников настало время перемен: идейным вдохновителем корректировок воровского кодекса стал вор Анатолий Черкасов (Черкас). Правда, позже выяснилось, что он утаил от воровского сообщества две госнаграды, полученные на войне, но историю, как известно, не перепишешь...
Черкас вынес на обсуждение законников четыре основных предложения. Первым делом он начал ратовать за отмену правила, по которому вор в законе должен обязательно сидеть за решеткой время от времени. Автор «поправок» резонно заметил, что на свободе законники будут куда эффективнее. По мнению Черкаса, представлять свои интересы в местах лишения свободы для законников было бы куда лучше через доверенных лиц — положенцев и смотрящих, которых вскоре после этого стали называть козырными фраерами.
Второй идеей новатора стало обложить данью воровской общак цеховиков — так до конца 80-х годов называли подпольных предпринимателей. При этом суммы, взимаемые с нелегальных коммерсантов, по замыслу Черкаса, не должны быть грабительскими: в теории, доведенные до отчаяния цеховики могли обратиться в милицию. Ворам, само собой, это было ни к чему.
Третьим пунктом своей программы Черкас предложил смягчить запрет на сотрудничество с правоохранительными органами. Нет, доносить, давать признательные показания и слыть потерпевшими воры по-прежнему права не имели. А вот подмахнуть бумагу с отказом от преступной деятельности, при помощи которой стражи порядка пытались задавить все воровское движение, теперь разрешалось. При этом Черкас кивал на старый воровской закон: мол, слово, данное сотруднику правоохранительных органов, ничего не стоит. Наконец, вор-реформатор предложил устроить «крышу» для воровского сообщества в среде нечистых на руку чиновников и блюстителей закона, которых предполагалось подкупать за деньги.
Тонкости коронации
Для того чтобы стать членом воровского «клуба», претендент должен соответствовать ряду условий: иметь несколько отбытых сроков и поручительство как минимум двух действующих законников, как минимум пять лет обладающих воровскими титулами. Если условия соблюдены, по всем колониям разносится «воровской прогон» («малява»): послание о том, что такой-то хочет стать вором в законе. Делается это, во-первых, для информирования преступного мира, а во-вторых — для сбора информации о кандидате.
Может, он скрывает, что имеет карточный долг? Состоял в интимной связи с мужчиной? Стучал на кого-то? Если такое выяснится — путь в законники для кандидата закрыт. Если же ничего интересного и противоречащего воровскому кодексу в биографии кандидата не находится, назначается день посвящения, которое может проходить как на зоне, так и вне тюремных застенков. Кстати, раньше само посвящение для христиан называлось крещением, а для мусульман — коронацией. Теперь куда чаще используются общая для всех религий формулировка — «решение вопроса» по такому-то человеку.